Утром
в далекой дымке открылись бурые, пустынные берега Аттики, на юге синели под солнцем благородные очертания пелопоннесских гор. И я уже с другим настроением смотрел на прекрасную страну, медленно выраставшую из лазурной дали. Я чуял теперь не жившую там когда-то красоту, а что-то совсем другое.
Неточные совпадения
Услышав эту апострофу, Агатон побледнел, но смолчал. Он как-то смешно заторопился, достал маленькую сигарку и уселся против бывшего полководца, попыхивая
дымком как ни
в чем не бывало. Но
дальше — хуже. На другой день, как нарочно, назначается тонкий обедец у Донона, и распорядителем его, как-то совершенно неожиданно, оказывается бывший полководец, а Агатон вынуждается обедать дома с мадам Губошлеповой и детьми.
С моря потягивало свежим воздухом, где-то
в камышах морская волна тихо сосала иловатый берег, на самом горизонте тянулись
дымки невидимых морских пароходов, а еще
дальше чуть брезжился Кронштадт своими шпицами и колокольнями…
Пусто было на реке и
в протоках: ни одной лодки, ни одной джонки. И маленькая канонерка с большим боковым орудием, заряженным картечью, попыхивая
дымком, подвигалась вперед среди берегов, то покрытых гущей деревьев, то оголенных, с выжженными на
далекое пространство рисовыми полями.
Всю ночь, пользуясь темнотой, шли они, пробираясь лесной дорогой к позициям уже нащупанного врага. Дошли почти до самой опушки. Лес поредел, за ним потянулось все
в кочках и небольших холмиках-буграх огромное поле. По ту сторону этого широкого пустыря, уходя своей стрельчатой верхушкой, подернутой
дымкой дождевого тумана, высился белый
далекий костел. К нему жались со всех сторон, как дети к матери, домишки-избы небольшого галицийского селения.
Промчался от города автомобиль с развевающимся красным флагом. На повороте шоссе автомобиль запыхтел, быстро заработал поршнями и остановился, окутавшись синим
дымком. Поднялся с сиденья человек и стал громко говорить
в толпу. Замелькали
в воздухе белые листки воззваний, против ветра донесся восторженный крик: «ура!» Автомобиль помчался
дальше.
Светлело все больше. Справа из-за сопок выплыло солнце,
в воздухе потянуло теплом. Тело отдохнуло, на душе стало свежо и бодро. Впереди,
в сверкающей голубой
дымке, виднелся
далекий город, изящно рисовались купола кумирен и изогнутые края крыш.
Он молча стал глядеть на
далекие, подернутые
дымкою жнивья, и
в его взгляде была смиренная, нерассуждающая покорность. Мне вспомнилось, — совсем таким взглядом два года назад смотрела
в летний сумрак Донька над Гремячим колодцем.